Кинотавр-2014: Малика и Марьяна
Мастерская Александра Сокурова на кафедре кино и телевидения КБГУ существует с 2010-го года, сейчас 12 студентов заканчивают четвертый курс. О принципах работы Сокуров только что рассказал на своем сочинском мастер-классе: преподаватели из Москвы и Петербурга, много практической и теоретической работы, акцент на преподавание литературы; во время обучения студентов просят не касаться тем религии и насилия, их работы в основном посвящены отношениям между людьми. Основная цель — создать на Северном Кавказе «сообщество сильных, образованных, умных людей, которые ничего не боятся».
«Она ждет» Марьяны Калмыковой и «Приоткрывая дверь» Малики Мусаевой — дебют мастерской на крупном российском фестивале. В первой картине почти нет диалогов: из короткого разговора в столовой женской тюрьмы мы узнаем, что главная героиня сидит здесь из-за возлюбленного, в следующем эпизоде он приходит на свидание, и они молча смотрят друг на друга. Вторая работа — история молодой чеченской женщины, которая слишком сильно любит сына и мужа, который от нее уходит.
— Как вы узнали, что Сокуров набирает курс и почему решили туда пойти?
Малика Мусаева: Я закончила среднюю общеобразовательную школу в Нальчике и хотела поступить на журналистику в Петербурге, но по некоторым причинам у меня это не получалось. Мне знакомые рассказали, что приезжает Александр Николаевич, открывает свою мастерскую и посоветовали попробовать себя. Я, если честно, не знала, кто такой Сокуров (смеется)…
— Он и сам все время про это рассказывает.
Малика: Фильмы вообще очень мало смотрела, я не киноман. Пошла, когда оставался буквально день до конца приема заявок. Написала эссе, рассказ, первый этап, второй, третий, четвертый, и в итоге оказалась в мастерской.
У нас у родителей такое понимание, что твой ребенок обязательно должен быть либо экономист, либо юрист — все, больше ничего нет.
— Вы же еще в Германии жили.
Малика: Да. Я родилась в Чечне, и когда началась вторая военная кампания, мы уехали — жили сперва в Ингушетии, потом в Украине, в Ивано-Франковске, полгода-год. Потом уехали в Германию, там я прожила пять лет, и когда там уже более-менее обосновались, я училась в школе, нам стали звонить родственники и говорить, что уже все нормально на Кавказе, чтобы мы приехали поближе к своей родине, к своим людям, к своей культуре. И мы приехали в Нальчик и живем с 2003 года.
— Марьяна, а вы как попали к Сокурову?
Марьяна Калмыкова: Совершенно случайно. Я училась на юридическом факультете в другом вузе, мне нужно было помочь другу, который поступал в КБГУ — надо было тоже подать свои документы, чтобы просто сидеть рядом, помогать ему. А когда мы зашли в приемную комиссию, увидели объявление и решили попробовать. Там была письменная работа, потом творческая, собеседование, как-то мы проходили, проходили — и я там оказалась.
— Как ваши семьи к вашей учебе относятся? Марьяна, вы же ушли, наверное, с юридического?
Марьяна: Мама очень отрицательно относилась. Когда я решила, что я ухожу, поступила в КБГУ, там было что-то вроде приема, нас представляли ректору, и надо было прийти с родителями, она наотрез отказалась идти. Запрещала мне, но я своей дорогой пошла как обычно. У нас у родителей такое понимание, что твой ребенок обязательно должен быть либо экономист, либо юрист — все, больше ничего нет. До сих пор мама говорит: «Видишь, как это сложно для тебя?» Иногда я ною, я не выспалась, или что-то не успеваю, она говорит: «Надо было продолжать на юридическом учиться». Еще не смирилась.
Малика: Подавать документы и на экзамен со мной пошла моя мама: я была очень расстроена, что у меня не получилось поступить, куда я хотела. Она, наверное, сама меня заставила. Говорила: «Давай, попробуем. Если тебе не понравится, тебя никто не заставляет». Когда я уже поступила, было очень тяжело, поздно возвращались домой, она мне говорила: «Малика, может быть, ты оставишь это? Может быть, это не твое?». (Смеется) Тем более, чеченская девушка, кавказская должна жить по-другому, не снимать кино — выйти замуж, родить детей, спокойно жить.
— Когда начали учиться, что было самым сложным?
Марьяна: Мне было все очень сложно, особенно актерское мастерство. Я никогда не думала, что окажусь в этой среде, и это меня ломало. Сложно было все. Столько сидеть на парах — целыми сутками практически. И еще заниматься в зале, на актерском мастерстве… Хоть это было сложно, но мне очень нравилось.
Малика: Те преподаватели, которые к нам приезжают из Петербурга, Москвы — это люди огромного невероятного ума. Большие и масштабные люди в плане знаний, которые они нам дают. Первое время, когда они приезжали…
Марьяна: …было даже сложно понять…
Малика: Это какой-то другой мир. Объем знаний, который…
Марьяна: …на тебя рухнул в один момент…
Малика: Было странно, но сейчас мы уже привыкли. К третьему-четвертому курсу мы уже смогли и разговаривать с ними, вести диалоги, о чем-то спрашивать, свои предположения высказывать.
Большинство из нас оказались случайно — судьба.
— Вы смотрели кино, до того как поступили?
Марьяна: Я смотрела, я киноман. Смотрела в основном Кубрика, чуть-чуть Хичкока.
— Что вам показывали во время обучения?
Марьяна: Целый год мы смотрели немое кино.
Малика: Алексей Гусев преподавал.
— Студенты любят его.
Малика: Конечно, безумно. Можно очень многое от этого преподавателя получить. Когда приезжал Гусев мы готовы были сидеть сутками и ловить каждое его слово. Это было очень интересно: он не просто теорию нам давал, мы разбирали и свет, и звук, и движение камеры. Он, наверное, полгода к нам не приезжал, мы до сих пор его вспоминаем.
Марьяна: Я до сих пор упрашиваю Маргариту (Афонину, координатора курса — прим. ред), чтобы она еще раз его привезла.
— Вы обе не собирались кино заниматься. У вас есть на курсе люди, которые пришли, потому что хотели именно снимать?
Марьяна: У нас есть, но они пришли уже позже, на третьем-четвертом курсе, их мастер взял. Большинство из нас оказались случайно — судьба. Я не думаю, что кто-то хотел целенаправленно заниматься кино. У меня только в процессе обучения возникло твердое, стойкое желание «Я знаю, чем я хочу заниматься». А до этого я просто искала себя, и нашла вот в этом.
— Между собой по-русски все общаются?
Марьяна: Да, в основном да.
Малика: У нас абсолютно разные все: и русские, и кабардинцы, балкарцев нет, дагестанец есть, я — чеченка.
Марьяна: Многонациональный курс.
Думаю, мы справимся, если все там останемся. Но я сомневаюсь, что большинство моих однокурсников хочет именно этого.
— Расскажите про свои фильмы. Как эти темы появились?
Марьяна: «Она ждет» я сделала на третьем курсе, зимой. Александр Николаевич иногда нам дает задания, и он дал нам тему, сказав, что это делать необязательно: «Они встретились, но не сказали друг другу ни слова». И мне почему-то очень захотелось. Я на следующий день уже пришла с маленьким сценарием. Сокуров почитал, ему очень понравилось и мы начали договариваться. Проректор, оказывается, учился когда-то в школе с начальником тюрьмы, и все очень быстро произошло. Мы сняли за полдня практически. Быстро придумалось, быстро снялось.
— А актеры кто?
Марьяна: Девушка — Аниса Муртаева, студентка Института искусств, это другой вуз. Она актриса, уже заканчивает. Безумно талантливая, я всегда хотела ее снять. Мурат Гиляхов — актер нашего Балкарского театра, тоже очень талантливый парень. Его мне Александр Николаевич посоветовал, я не знала, кого брать, а Мурат снимался у моего однокурсника и Сокуров сказал: «Обратите внимание». И я обратила.
Малика: Мой фильм — курсовая работа за третий курс. Идея, зерно — из личного опыта, детского, того, что в Чечне происходило. Но я не буду вдаваться в подробности. Я потом писала сценарий и меняла его с ног до головы. Просто собралась, села, поехала в Чечню. Нашла людей — молодых ребят, которые последний год снимали там фильм. Попросила их: «Давайте снимем кино вместе». Нашла и оператора там, и технику. Все делала сама. Актеров нашла в театре — у меня дядя актер. Они мне пошли навстречу, было интересно что-то молодежное попробовать, новое. Видимо, надоело все время играть на сцене. За четыре дня мы сняли эту работу. Хотя был долгий подготовительный период. У меня депрессия была каждый вечер. Я сидела и страдала — тяжело было одной там. В итоге получилось, что получилось.
Все время какое-то противостояние: мы идем навстречу — от нас уходят.
— Сокуров хочет, чтобы его студенты остались на Кавказе, там развивали культурную среду. Вы останетесь?
Марьяна: Это очень сложный вопрос. Он хочет. Нам надо. Мы это понимаем. Будем искать компромиссы. Там очень сложно: там ничего нет, и надо создавать все с нуля. Это безумно сложно. Гигантская работа. Я не знаю, мы осилим? Думаю, мы справимся, если все там останемся. Но я сомневаюсь, что большинство моих однокурсников хочет именно этого.
Малика: Я вот тоже не знаю… Наше будущее — мы вообще ничего не понимаем. Естественно, Александр Николаевич набирал этот курс, чтобы мы развивали кино на Северном Кавказе, потому что там вообще его нет и в помине. Есть еще маленькая проблема, ты приходишь, говоришь «помогите», или на каких-то объектах хочешь снимать, и когда ты, молодежь, которая пытается делать что-то на своей земле, к людям обращаешься, то не видишь, чтобы от людей была какая-то отдача. С этим тяжело сталкиваться. Потому что все время какое-то противостояние: мы идем навстречу — от нас уходят. В то же время говорят, что нас набрали, чтобы мы снимали кино, развивали искусство. Надеемся, что найдется такой человек, как ректор нашего университета, Барасби Сулейманович, который все это для нас делает, который помогает. Если таких людей будет побольше на нашей родине, мы будем работать у себя, делать все для своего народа. Как во вчерашнем фильме говорили («Спроси меня» Веры Харыбиной, монологи мигрантов и москвичей, исполненные актерами — прим. ред.): «Где родился, там и пригодился».
Читайте также
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»